Бедные люди   ::   Достоевский Федор Михайлович

Двух минут на месте не мог простоять; брал в руки все, что

ему ни попадалось, потом опять бросал, беспрестанно улыбался и кланялся,

садился, вставал, опять садился, говорил бог знает что такое - говорит:

"Честь моя,честь, доброе имя. дети мои", - и как гозорил-то! даже заплакал.

Мы тоже большею частию прослезились. Ратазяев, видно, хотел его ободрить и

сказал: "Что, батюшка, честь, когда нечего есть; деньги, батюшка, деньги

глазное; вот за что бога благодарите!" - и тут же его по плечу потрепал. Мне

показалось, что Горшков обиделся, то есть не то чтобы прямо неудовольствие

высказал, а только посмотрел как-то странно на Ратазяева да руку его с плеча

своего снял. А прежде бы этого не было, маточка! Впрочем, различные бывают

характеры. Вот а, например, на таких радостях гордецом бы не выказался; ведь

чего, родная моя, иногда и поклон лишний и унижени: изъявляешь не от чего

иного, как от припадка доброты душевной и от излишней мягкости сердца... но,

впрочем, не во мне тут и дело! "Да, говорит, и деньги хорошо; слава богу,

слава богу!" - и потом все время, гак мы у него были, твердил: "Слава богу,

слава богу!.."

Жена его заказала обед поделикатнее и пообильнее. Хо зяйка наша сама

для них стряпала. Хозяйка наша отчасти добрая женщина. А до обеда Горшков на

месте не мог усидеть. Заходил ко всем в комнаты, звали ль, не звали его. Так

себе войдет, улыбнется, присядет на стул, скажет что-нибудь, а иногда и

ничего не скажет - и уйдет.