Уроки на скамейке   ::   Шевченко Лариса Яковлевна

– Зато весело, наверно.

– Не дай бог, как весело, – усмехнулся Леша.

– А бабушки у тебя приветливые, заботливые, – отметила я.

Леша не откликнулся на похвалу.

Мы с Толиком стали частенько забегать к Леше. Он жил близко от нас. Но от угощений отказывались. Не хотели чужой кусок есть.

Его семья привыкла к нам и уже не замечала, когда мы тихо играли картонными цветными картинками и деревянными игрушками, которые делал отец Леши. Тут-то я невольно окунулась в семейную жизнь. Скандалы начинались спонтанно: кто-то споткнулся о чью-то ногу или подвинул на плите свою кастрюльку ближе к огню, кто-то из взрослых детей не послушал бабушку. Иногда я вообще не могла понять, с чего поднимался сыр-бор. Неслись проклятья, оскорбления, начиналось рукоприкладство. В этих случаях я, замирая от страха, забивалась под стол. Намаявшись от ругани, семья пила лекарство. Потом все клялись друг другу в любви и обнимались.

Такое происходило раза два в неделю. Лешу расстраивали эти потасовки. Приходя к нам, он с грустной усмешкой говорил:

– Пойдемте в парк, мои опять «резвится», выясняют, кто кому жизнь ис-портил.

– Леша, – спросила я, – а нельзя им жить как-то просто, по-человечески?

– Они и так все делают по-человечески! В зоопарке иначе: не послушается детеныш мамашу, та ему подзатыльник отвесит, и он – молчок. А людям покричать надо, показать, что умные. Это для тебя их вопросы простые, а для них – ребусы.