Проталины   ::   Шевченко Лариса Яковлевна

Смолодуя был не промах, но ты… – говорил, шамкая, незнакомый старик. «Необуздан ты по пьяному делу и глуп. Опять разошелся?… Прошлое быльем поросло. За шестьдесят лет мог бы и угомониться…», – отвечал ему дед Тихон.

Я вся напряглась, не понимая, чем может закончиться такой странный разговор. К столу подбежал Ленька и тоже застыл на месте. Дедушка Тихон сидел неподвижно и напряженно. Вдруг улыбка пересчитала морщинки на его лице, и он сказал:

– Андрей, оглянись.

Тот медленно повернулся. За ним, с вилами наперевес, стояла дородная Марфа, единственная любовь всей его жизни.

– Спиной, что ли увидел? – забормотал дед Андрей.

– Я свою благоверную за версту чувствую. И она меня, – добавил дед Тихон.

Дед Андрей понуро пошел со двора, сердито бормоча:

– Всю жизнь оберегает его, не дает поквитаться. И чем присушил?

Старики с Леней сели ужинать, будто ничего не произошло, а я пошла дальше.







КОЛЬКА







В деревне детей пускают на любые фильмы, кроме тех, что «до шестнадцати», потому что кино привозят только по субботам и только взрослое. Зажав деньги в кулаки, стоим в очереди около дома культуры. Впереди меня Колька, друг Леньки. Он ерзает от нетерпения, переминается с ноги на ногу, предвкушая удовольствие. Не часто выделяет ему дед мелочь из скудного бюджета. Колька как всегда голопузый, грязный, в трусах за колени.