Проталины   ::   Шевченко Лариса Яковлевна

Отвлекусь с ребятами на время, а потом опять в самый неподходящий момент набегают слезы. Конечно, убегаю, прячусь. Боюсь, что взрослые потребуют объяснения. А что можно ответить? Я не могу, как нормальные дети подойти к родителям, прижаться, поплакаться. Ко мне хорошо относятся, кормят, одевают, но нет между нами того, что я понимаю под словом «любить». Зачем меня взяли из детдома? Соседи говорили, что Оля у деда вторая жена, что в молодости у нее родилась девочка и сразу умерла. Может, дед хотел дочку? Но Оля не любит детей. А еще взрослые все время чего-то недоговаривают. Какие у них тайны? Соседи шепчутся с Олей про какую-то прописку. Замолкают, когда я приближаюсь. Валя и та учинила мне допрос:

– Зачем вчера устроила в коридоре истерику?

– Ничего не устроила, – говорю, – мне было плохо, я спряталась за дверь и тихонько плакала, а мама Оля потребовала идти домой. Ну, не могла я тогда идти домой! Меня все раздражало. Оля принялась настаивать. В общем, я все равно не пошла за нею, и у меня началась истерика.

– Почему ты плачешь одна? Если меня обидят, я иду к маме.

Я не знала, что ответить. Не рассказывать же Вале про детдом?

– Не знаю, – говорю.

– У меня такого не бывает. Наверное, старые родители не понимают тебя, – посочувствовала подруга.

– Мама Оля не хочет понять, что я просто такой человек. Ей главное, чтобы соседи ничего не слышали, – пожаловалась я.

– Она боится, что все решат, будто тебя бьют.