Белое и черное   ::   Шевченко Лариса Яковлевна

Разумеется, я не предполагала такой жизни, надеялась на лучшее, но сердце, к моему прискорбию, не обманывало, когда с тоской одиноко шло навстречу горькой судьбе. Недавно бабушка сказала о себе: «Как годы думы тяжелы». Наверное, это и обо мне. Какая я теперь? Смесь наивности, добра и покорности? Чтобы не терзаться беспомощной мукой, избавиться от бесконечных скорбей и страдальческого одиночества, я пытаюсь воскрешать хорошие моменты прошлой жизни, старательно извлекаю из кладовой души добрые ощущения, зачатки радости, нехитрые детские чувства. Эти воспоминания касаются меня легким крылом и улетают. И на глазах снова наворачиваются слезы.

Мысли незаметно скатываются в круг привычных детдомовских размышлений. Странно, но чаще всего я думаю о деревенском детдоме. Мои воспоминания о давнем, о Витьке кажутся прекрасней от того, что им нет возврата? В прошлом я вижу и чувствую все святое? Нет, далеко не все было хорошо…. Холодные годы раннего детства…. Осколки бед и обид вонзаются в сердце, вижу потоки чьих-то слез…. Откуда это глубокое чувство связи с детдомом?…. Может, лучше бы взорвать прошлое, обрушить? Мысли тревожат, но четко не всплывают в сознании. Но именно они вновь и вновь возвращают меня к раннему детству…. Витек, мои письма к тебе – дневник страданий и переживаний, в нем мучительные страницы моей жизни.

Теперь мне не к кому прислониться душой. Отец не хочет меня удочерять.