JК
Белое и черное :: Шевченко Лариса Яковлевна
Страница: 183 из 199Не хотела углубляться в подобные мысли, но, тем не менее,они одолевали…. И тут затмение нашло. Настала минута тяжкой душевной усталости, когда каждая мысль сопряжена с безмерной болью в сердце. Решилась убить себя. Сползла кое-как в подвал и хлебнула из бутыли целую кружку вишневого самодельного вина, того, что с косточками. Оно уж лет пять там стоит.
– Это же яд, синильная кислота! – ахнула я. – Отец давно собирался вылить его, да руки не дошли.
– Представляешь, выпила, и вдруг нечеловеческий страх меня обуял. В один миг поняла, как мелки и ничтожны все наши беды и проблемы перед единственно страшным – смертью, когда ни к чему стенания, сетования, обиды…. Откуда-то силы взялись из подвала выбраться! А сейчас лежу и боль в ногах чувствую. Ожили они, то ли от яда, то ли от страха?
– Какая разница, главное, что помогло! – воскликнула я.
Бабушка сново училась ходить, улыбаться. Все бы хорошо, да сердце у нее после такого «лечения» сильно заболело. Задыхаться стала. Я каждую свободную минуту старалась около нее посидеть, отвлечь от боли и тяжелых мыслей. Даже книжки художественные перестала читать. Забыла об их существовании. И бабушке тоже хотелось поговорить.
– Детка, на огороде справляешься?
– Не волнуйтесь, картошку все вместе пропололи, а мелочь сама успеваю обработать. Сегодня лук продернула, завтра морковкой займусь. Хорошо, что дожди прошли, поливать не надо.
– Деревенский человек живет погодой и надеждой на урожай, – вдохнула бабушка.
– Это же яд, синильная кислота! – ахнула я. – Отец давно собирался вылить его, да руки не дошли.
– Представляешь, выпила, и вдруг нечеловеческий страх меня обуял. В один миг поняла, как мелки и ничтожны все наши беды и проблемы перед единственно страшным – смертью, когда ни к чему стенания, сетования, обиды…. Откуда-то силы взялись из подвала выбраться! А сейчас лежу и боль в ногах чувствую. Ожили они, то ли от яда, то ли от страха?
– Какая разница, главное, что помогло! – воскликнула я.
Бабушка сново училась ходить, улыбаться. Все бы хорошо, да сердце у нее после такого «лечения» сильно заболело. Задыхаться стала. Я каждую свободную минуту старалась около нее посидеть, отвлечь от боли и тяжелых мыслей. Даже книжки художественные перестала читать. Забыла об их существовании. И бабушке тоже хотелось поговорить.
– Детка, на огороде справляешься?
– Не волнуйтесь, картошку все вместе пропололи, а мелочь сама успеваю обработать. Сегодня лук продернула, завтра морковкой займусь. Хорошо, что дожди прошли, поливать не надо.
– Деревенский человек живет погодой и надеждой на урожай, – вдохнула бабушка.