Пробуждение   ::   Шевченко Лариса Яковлевна

Рядом со мной стояла молодая женщина и с интересом наблюдала за студентами. Когда ее пожилая соседка заворчала насчет невоспитанности и несдержанности молодежи, она вдруг грустно вступилась:

– Они же не хулиганят. Мне только тридцать, а я уже не могу так радостно, беспечно, беспричинно смеяться. Пусть веселятся, пока душа этого хочет и может.

– Не забудь сумки, – услышала я требовательный голос, и заторопилась вслед за матерью.

Вечер вытягивал длинные тени. Цепочки огней изображали дороги, по которым перемещались люди с разными, очень разными судьбами.



МАКС



Я снова в городе. Мать пошла по делам, а меня отпустила в гости к Альбине.

Прихожу, а ее нет дома. Села на лавочку со старушками и слушаю, что они рассказывают о каждом входящем в подъезд. Возле них остановился молодой человек и с усмешкой спросил:

– Заседание бабьего трибунала?! Что, бабули, включили свой рентген? Всем косточки помыли? Занялись бы полезной общественной деятельностью или внуками, не пришлось бы их в ясли отдавать.

– Мы вас вырастили, теперь сами своих детей воспитывайте, – сердито огрызнулась одна.

Бабушки заговорили о болячках.

Я слушала, слушала, а потом попросила:

– Расскажите, пожалуйста, что-нибудь веселое из своей жизни.

– Интересного мало было, – вздохнула самая старшая.

– Странно. Я слышала, что с годами память плохие события стирает, а хорошие удерживает. А как послушаешь старых людей, так у них все о грустном разговоры, – удивилась я.