JК
Солнце светит всем :: Шевченко Лариса Яковлевна
Страница: 195 из 416Хоть ложись да сразу помирай, как говорят умные люди, – в грубой манере, как мне казалось более доступной Гошке, всполошилась я.
И добавила по обыкновению привычный для такого случая воспитательный монолог.
– С твоим дружком Генкой нечто такое уже случилось. По лени и попустительству характера ты тоже не сможешь устоять перед соблазном «употребить на дармовщину» или страх перед насмешками взрослого заставит согласиться. Порочная стезя. Не минет тебя сия чаша, угодишь в липкие грязные руки, – выпустила я мощный заряд из арсенала матери.
Мой голос не был менторским, но, видно, сама того не замечая, за время работы вожатой я успела приобрести некоторый отрицательный опыт учительского занудства. Тем не менее, осознавая и не одобряя подобного поведения, в тот момент я считала, что эта строгая серьезная речь ставит меня на пару ступеней выше воспитываемого мной мальчишки.
Гошка демонстративно небрежно лущил гарбузные семечки и противно отплевывался.
– Несешь полную фигню и несусветную чушь. Начхать мне на тебя. Ноешь как старая грымза! Уймись! Другим впаривай! Совсем рехнулась, дура? Обхохочешься! Для меня твои морали давно «накрылись медным тазом». Ох, уж эта наша манера считать других глупее себя! Ох, уж эта привычка охаивать всех подряд! – саркастически пренебрежительно «поливал» меня Гошка.
– Ох, уж эта привычка навешивать другим на уши лапшу, – в тон ему ответила я, горя нетерпением наговорить ответных гадостей.
Гошка понял намек.
И добавила по обыкновению привычный для такого случая воспитательный монолог.
– С твоим дружком Генкой нечто такое уже случилось. По лени и попустительству характера ты тоже не сможешь устоять перед соблазном «употребить на дармовщину» или страх перед насмешками взрослого заставит согласиться. Порочная стезя. Не минет тебя сия чаша, угодишь в липкие грязные руки, – выпустила я мощный заряд из арсенала матери.
Мой голос не был менторским, но, видно, сама того не замечая, за время работы вожатой я успела приобрести некоторый отрицательный опыт учительского занудства. Тем не менее, осознавая и не одобряя подобного поведения, в тот момент я считала, что эта строгая серьезная речь ставит меня на пару ступеней выше воспитываемого мной мальчишки.
Гошка демонстративно небрежно лущил гарбузные семечки и противно отплевывался.
– Несешь полную фигню и несусветную чушь. Начхать мне на тебя. Ноешь как старая грымза! Уймись! Другим впаривай! Совсем рехнулась, дура? Обхохочешься! Для меня твои морали давно «накрылись медным тазом». Ох, уж эта наша манера считать других глупее себя! Ох, уж эта привычка охаивать всех подряд! – саркастически пренебрежительно «поливал» меня Гошка.
– Ох, уж эта привычка навешивать другим на уши лапшу, – в тон ему ответила я, горя нетерпением наговорить ответных гадостей.
Гошка понял намек.