JК
Солнце светит всем :: Шевченко Лариса Яковлевна
Страница: 371 из 416Бабушка вернулась содвора и как-то очень оcторожно спросила:
– Ты, что ли, курочек решила побаловать зерном?
Родители переглянулись. Мое сердечко мелко задрожало. Я тихо пролепетала:
– Рая тоже брала. И старушки. Нам же колхоз платит неправильно. Мы хорошо работаем.
– Мимо сельсовета шла? – озабоченно спросил отец.
– Да.
– А если бы остановили? Ты представляешь наше положение? Наверное, подумала: «авось да небось»?
– Воровство ничем нельзя оправдать. Когда человек привыкает свою вину на другого перекладывать, он превращается в преступника. Не сворачивай с пути истинного. Веди себя, как подобает, своей головой думай, – тихо сказала бабушка.
В голове закрутилась страшная картина: я стою перед толпой селян, а парторг колхоза тычет в меня пальцем и кричит в рупор: «Пионерка, дочь директора школы – воровка! Позор на всю Европу!… Как мне теперь, несчастной, жить, горе мыкать? Как в глаза людям смотреть?»
В не себя от ужаса опрометью выбежала из хаты. В висках стучало. Во рту пересохло. Ноги дрожали. Слезы брызгали. Через некоторое время за сарай пришла бабушка и холодно спросила:
– Целый день обещала работать?
– Да, – понуро ответила я.
– Ну, иди, подружки, наверное, заждались, – сказала она спокойно, но опечаленно, и подала сверток с едой.
Я поплелась на ток. То были часы полные страданий, томительного ожидания, мучительного самобичевания.
Вечером за ужином родители разговаривали о завтрашних планах.
– Ты, что ли, курочек решила побаловать зерном?
Родители переглянулись. Мое сердечко мелко задрожало. Я тихо пролепетала:
– Рая тоже брала. И старушки. Нам же колхоз платит неправильно. Мы хорошо работаем.
– Мимо сельсовета шла? – озабоченно спросил отец.
– Да.
– А если бы остановили? Ты представляешь наше положение? Наверное, подумала: «авось да небось»?
– Воровство ничем нельзя оправдать. Когда человек привыкает свою вину на другого перекладывать, он превращается в преступника. Не сворачивай с пути истинного. Веди себя, как подобает, своей головой думай, – тихо сказала бабушка.
В голове закрутилась страшная картина: я стою перед толпой селян, а парторг колхоза тычет в меня пальцем и кричит в рупор: «Пионерка, дочь директора школы – воровка! Позор на всю Европу!… Как мне теперь, несчастной, жить, горе мыкать? Как в глаза людям смотреть?»
В не себя от ужаса опрометью выбежала из хаты. В висках стучало. Во рту пересохло. Ноги дрожали. Слезы брызгали. Через некоторое время за сарай пришла бабушка и холодно спросила:
– Целый день обещала работать?
– Да, – понуро ответила я.
– Ну, иди, подружки, наверное, заждались, – сказала она спокойно, но опечаленно, и подала сверток с едой.
Я поплелась на ток. То были часы полные страданий, томительного ожидания, мучительного самобичевания.
Вечером за ужином родители разговаривали о завтрашних планах.