JК
Солнце светит всем :: Шевченко Лариса Яковлевна
Страница: 73 из 416У одних в носу свербит, а у других в душе, – ледяным тоном закончил второй старик, тот, что тощий.
В его глазах догорали тусклые холодные искорки недоговоренности. Первый старик присмирел, как не выучивший урок школьник.
– Покантовались здесь и будет. Продрог я что-то. Пойдем потихоньку домой пехом? – примирительно предложил худой, и продолжил устало и горько: – Ишачил, рогом упирался, думал сносу мне не будет, а теперь вот совсем квелый стал. Искромсала жизнь…. Как годы думы тяжелы. А помнишь, как мальчишкой я футболил по улице булку, а ты возмутился: «Сума сошел! Давай съедим». А я что ответил? Допинаю до угла, потом и съедим». Стыдно было на людях поднять….
Старик совсем остыл и обмяк.
Иду дальше. Молодая грустная женщина сидит в шезлонге. В ее молчаливом взгляде, устремленном в даль, глубокое раздумье и обида. Дочка лет пяти вьется вокруг нее.
– Мама, я так переживала, так плакала! Боялась, что с тобой что-нибудь случиться в отпуске. Я так скучала! А ты плакала?
– Нет, – продолжая думать о своем, отвечала женщина, – взрослые не плачут.
– Я же видела, как ты плакала, когда папа на тебя кричал, – широко распахнув большие черные глаза, удивленно заметила малышка. – Мамочка, я знаю, у тебя нервы, но ты не сердись, сразу всех прощай.
Мать печально и смущенно потупилось.
– Мамочка, ты же отдохнула в отпуске, будь веселенькой. Давай радоваться и смеяться! Хочешь, я попрошу папу вернуться к нам? – совершенно искренне, не осознавая подоплеки сложных взаимоотношений взрослых, предложила девочка.
В его глазах догорали тусклые холодные искорки недоговоренности. Первый старик присмирел, как не выучивший урок школьник.
– Покантовались здесь и будет. Продрог я что-то. Пойдем потихоньку домой пехом? – примирительно предложил худой, и продолжил устало и горько: – Ишачил, рогом упирался, думал сносу мне не будет, а теперь вот совсем квелый стал. Искромсала жизнь…. Как годы думы тяжелы. А помнишь, как мальчишкой я футболил по улице булку, а ты возмутился: «Сума сошел! Давай съедим». А я что ответил? Допинаю до угла, потом и съедим». Стыдно было на людях поднять….
Старик совсем остыл и обмяк.
Иду дальше. Молодая грустная женщина сидит в шезлонге. В ее молчаливом взгляде, устремленном в даль, глубокое раздумье и обида. Дочка лет пяти вьется вокруг нее.
– Мама, я так переживала, так плакала! Боялась, что с тобой что-нибудь случиться в отпуске. Я так скучала! А ты плакала?
– Нет, – продолжая думать о своем, отвечала женщина, – взрослые не плачут.
– Я же видела, как ты плакала, когда папа на тебя кричал, – широко распахнув большие черные глаза, удивленно заметила малышка. – Мамочка, я знаю, у тебя нервы, но ты не сердись, сразу всех прощай.
Мать печально и смущенно потупилось.
– Мамочка, ты же отдохнула в отпуске, будь веселенькой. Давай радоваться и смеяться! Хочешь, я попрошу папу вернуться к нам? – совершенно искренне, не осознавая подоплеки сложных взаимоотношений взрослых, предложила девочка.