JК
Лестница надежд :: Шевченко Лариса Яковлевна
Страница: 8 из 670Жутко вспоминать! Можно подумать, что она всю жизнь мечтала унижать людей. И как такие, с позволения сказать, педагоги идут к нам работать? Зачем их присылают?
Тоска на меня навалилась, жить не хотелось. Я стояла перед ней мокрая, измученная, внешне бесстрастная, безразличная. Чтобы унять нетерпение и раздражение крепко сжала зубы. Я не имела сил протестовать, устраивать двухсторонний обстрел. Я лишь машинально по-детски думала: «Вас бы туда, в котлован». Выслушав оскорбления и проклятья, пошла прочь. Ночь спала плохо, нервное напряжение дало о себе знать, а утром положила заявление на стол директрисе. Татьяна Николаевна не подписала его, а Инне Алексеевне сказала: «Спасибо надо Елене сказать, а не отчитывать. Она детей спасла. Впервые столкнулась с трудностями и не спасовала». И в ее глазах на мгновение проступила неподдельная грусть. Вот такое первое сентября у меня получилось!
Забыв об очереди и о миткале, я с замирающим сердцем слушала рассказ, и с интересом разглядывала молоденькую учительницу. Худенькая, маленькая, грустные черные глаза. Мне казалось, что я понимаю ее лучше моей матери. Глубже, что ли? Она мне нравилась.
И ЭТО НАЗЫВАЕТСЯ ЖИТЬ?
Иду домой. В изгородь школы мертвой хваткой вцепились лианы дикого винограда. Их верхние листья красно-бурые, а кисти плодов черные. У ворот беззаботный котенок играет сухими листьями березы. «Сентябрит уже», – говорила когда-то в лесном детдоме про начало осени баба Мавра. Села на скамейку в парке.
Тоска на меня навалилась, жить не хотелось. Я стояла перед ней мокрая, измученная, внешне бесстрастная, безразличная. Чтобы унять нетерпение и раздражение крепко сжала зубы. Я не имела сил протестовать, устраивать двухсторонний обстрел. Я лишь машинально по-детски думала: «Вас бы туда, в котлован». Выслушав оскорбления и проклятья, пошла прочь. Ночь спала плохо, нервное напряжение дало о себе знать, а утром положила заявление на стол директрисе. Татьяна Николаевна не подписала его, а Инне Алексеевне сказала: «Спасибо надо Елене сказать, а не отчитывать. Она детей спасла. Впервые столкнулась с трудностями и не спасовала». И в ее глазах на мгновение проступила неподдельная грусть. Вот такое первое сентября у меня получилось!
Забыв об очереди и о миткале, я с замирающим сердцем слушала рассказ, и с интересом разглядывала молоденькую учительницу. Худенькая, маленькая, грустные черные глаза. Мне казалось, что я понимаю ее лучше моей матери. Глубже, что ли? Она мне нравилась.
И ЭТО НАЗЫВАЕТСЯ ЖИТЬ?
Иду домой. В изгородь школы мертвой хваткой вцепились лианы дикого винограда. Их верхние листья красно-бурые, а кисти плодов черные. У ворот беззаботный котенок играет сухими листьями березы. «Сентябрит уже», – говорила когда-то в лесном детдоме про начало осени баба Мавра. Села на скамейку в парке.