JК
Смерть Лилиана :: Могилевцев Сергей
Страница: 7 из 9Местные власти смотрели на это нашествие с ужасом, испуганныегорожане или прятались по домам, или вообще бежали от греха подальше, но никто ничего изменить не мог, и день объявленного самоубийства Лилиана стремительно приближался. В центре города, над морем, возвышалась старая башня, и с нее-то и предполагал прыгнуть вниз Лилиан, на всякий случай, чтобы все выглядело еще более убедительно, приказав разжечь внизу огромный костер, в огне которого он должен был сгореть без остатка.
И вот настал долгожданный день смерти этого странного человека. Утром, в час необыкновенно кровавого рассвета, он поднялся на вершину старинной башни, которая раньше называлась Девичьей, а теперь, разумеется, называется башней Лилиана. Годы и непомерная жажда славы не пощадили Лилиана: теперь это был худой, сгорбленный годами старик, с всклокоченной бородой и безумными, горящими, словно уголья, глазами, одетый для подражания древним в какой-то ветхий хитон, через который просвечивало его худое и жалкое тело. "Ура, виват, слава в веках Лилиану!" - закричали вокруг, и эхо этого тысячеголового крика спугнуло несметные стаи ворон, гнездящихся на окрестных тополях и платанах, которые поднялись в воздух и с мерзким карканьем стали кружить над толпой, над башней и над стоящим на ее краю Лилианом. Он поднял руки вверх, протянув их в сторону восходящего солнца, и, что-то прокричав толпе, прыгнул с вершины башни вниз в уже зажженный и весело трещавший костер.
И вот настал долгожданный день смерти этого странного человека. Утром, в час необыкновенно кровавого рассвета, он поднялся на вершину старинной башни, которая раньше называлась Девичьей, а теперь, разумеется, называется башней Лилиана. Годы и непомерная жажда славы не пощадили Лилиана: теперь это был худой, сгорбленный годами старик, с всклокоченной бородой и безумными, горящими, словно уголья, глазами, одетый для подражания древним в какой-то ветхий хитон, через который просвечивало его худое и жалкое тело. "Ура, виват, слава в веках Лилиану!" - закричали вокруг, и эхо этого тысячеголового крика спугнуло несметные стаи ворон, гнездящихся на окрестных тополях и платанах, которые поднялись в воздух и с мерзким карканьем стали кружить над толпой, над башней и над стоящим на ее краю Лилианом. Он поднял руки вверх, протянув их в сторону восходящего солнца, и, что-то прокричав толпе, прыгнул с вершины башни вниз в уже зажженный и весело трещавший костер.