Китайская притча   ::   Могилевцев Сергей

Он собрал по разным углам, основательно запутанных паутиной, свои рукописи, записанные на чем придется: на бумаге, на дощечках, покрытых воском, на чайных блюдцах и даже на манжетах, и, сложив их в узелок и с сожалением окинув взглядом свое жилище, из окна которого открывался вид на весь мир и можно было видеть малейшее движение души человека, жившего хоть в Африке, а хоть и в Америке, а также слышать музыку звезд, — открыв дверь из своей высокой и одинокой Башни, в которой стал он сновидцем и поверенным самых запретных и неразгаданных тайн, становив¬шихся ясными и простыми благодаря благородному слоновьему материалу, из которого была изготовлена Башня его, он начал спускаться по ржавой лесенке вниз, держа в одной руке узелок с нехитрым скарбом своим. Спустившись на Землю и задев по пути одну или более звезд, отчего на Землю упали осколки их, вызвавшие волнение в городах и содрогание почвы, не очень, впрочем, значительное, а также знамения в небе, на которые по привычке никто внимания не обратил, он поднял голову кверху, и с грустью, прощаясь, посмотрел на Башню, в которой сидел большую часть жизни, и пищу, которую носили ему прекрасные Музы, а также крылатый божественный конь по кличке Пегас, нагруженный самым изысканным скарбом, который только может придумать воображение поэта, — взглянув с сожалением и грустью на Башню из Слоновой Кости, вершина которой терялась высоко в облаках и с Земли была не видна, Поэт закинул за спину котомку, и пошел путешествовать по Земле, о которой много слышал и знал практически все, но вблизи не видел еще никогда. Он заходил в селения и города, проходил через рощи, луга и леса, с любопытством разглядывая незнакомую ему жизнь людей, постепенно изнашивая башмаки и одежду и нагуливая не испытываемый раньше голод бродяги. В итоге он износился так сильно и так сильно оголодал, что попытался даже обменять свои бесценные рукописи, записанные, как известно, на старых манжетах, треснувших чайных блюдцах и расплывшихся от солнца дощечках, покрытых воском, на кусок какой-нибудь необходимой еды, а также на башмаки, которые были ему совершенно необходимы, но над ним жестоко смеялись, называя оборванцем, нищим и бродягой.