Каменные могилы   ::   Вельбой Юлия Александровна

Налил постного масла в чугунную сковороду; когда оно слегка задымилось, всыпал туда нарезанную картошку, мелко натертую морковку для цвета и лука для запаха.

Переворачивая деревянной лопаткой жирные, ароматные пласты картошки с хрустящими поджарками, он поймал себя на том, что напевает тихонько: "Возвращайся непременно ты ко мне, моя любовь..." - и плюнул с досады.

О жене своей он не думал. Было ли это истинное безразличие или инстинкт самосохранения, который заставляет бежать от смертельной опасности? Он думал о дочери, Алине. Хорошо ли, что она не знает отца при такой матери? Нет, нехорошо. Что из нее вырастет при таком воспитании и таких разговорах? Ничего хорошего. Сына он уже потерял, так неужели потеряет и дочь? Нет. Он ее не потеряет.





***





Поднявшись по лестнице на некогда "свою" площадку, он увидел двух парней в замызганных курточках, почти подростков, отирающих стены перед Людочкиной дверью. Юношеское томление и испуг были на их лицах. При виде отца Андрея они стушевались.

Он постучал. Постучал совсем обычно, ни громко, ни тихо, так, как стучат соседи или посторонние. Ему открыли сразу. Лицо Людочки не выразило ничего: ни удивления, ни страха, ни упрека, ни сожаления. Она сказала только:

- О!

- Впустишь меня?

- Ха! - она сделала шаг назад, оставив открытой дверь.

За несколько прошедших лет квартира заметно потерпела. Раньше это был просто бедлам и бедность, теперь же окончательно исчезли признаки какого-либо приличия.