JК
Грация и Абсолют :: Гергенрёдер Игорь
Страница: 119 из 439Мама, поглядывая на профессора и боясь, неизвестно почему, скандала или какого-либо подвоха, обратилась к дочери с трепетом:
- Ты знаешь, мы с отцом всегда желали тебе только самого лучшего… – тут она заметила, с каким обожанием Лонгин Антонович глядит на её дочь, сущую овечку, успокоилась, всплеснула руками и обняла её.
- Всё ясно, – произнесла та.
Уходя, профессор оставил шкатулку, в которой обнаружилось жемчужное ожерелье с нефритом.
38
Свадебное застолье в банкетном зале Дома учёных разнообразили такие изыски, как мясо зубра из Беловежской пущи и коллекционное крымское вино «Чёрный доктор». Присутствовали два нерядовых работника обкома партии. Брат новобрачного по своей занятости не прилетел – прислал телеграмму.
Лонгин Антонович был молчалив, даже отчасти замкнут, как человек, уверенный: быстро освоиться с неслыханной удачей немыслимо. «Горько!» не кричали – таково было его пожелание, шёпотом переданное каждому. Звучали избитые дежурные тосты, такие, как «За прочность советской семьи!», «За радость в труде и испытаниях!», после них стали попадаться и цветистые, вроде: «прожить сто лет, деля любовь, плывя по морю счастья…»
Дородный с мешочками под глазами коллега Лонгина Антоновича, подняв рюмку, начал:
- За славу советской науки… – остановил на невесте смакующий взгляд знатока, добавил с особенной сочной ноткой: – И за лебедь-молодость!
Все захлопали. Алик большинству гостей, безусловно, нравилась как деловая умница, которая не опускается до пошлости изображать влюблённость. Достойно выглядели её родители.
- Ты знаешь, мы с отцом всегда желали тебе только самого лучшего… – тут она заметила, с каким обожанием Лонгин Антонович глядит на её дочь, сущую овечку, успокоилась, всплеснула руками и обняла её.
- Всё ясно, – произнесла та.
Уходя, профессор оставил шкатулку, в которой обнаружилось жемчужное ожерелье с нефритом.
38
Свадебное застолье в банкетном зале Дома учёных разнообразили такие изыски, как мясо зубра из Беловежской пущи и коллекционное крымское вино «Чёрный доктор». Присутствовали два нерядовых работника обкома партии. Брат новобрачного по своей занятости не прилетел – прислал телеграмму.
Лонгин Антонович был молчалив, даже отчасти замкнут, как человек, уверенный: быстро освоиться с неслыханной удачей немыслимо. «Горько!» не кричали – таково было его пожелание, шёпотом переданное каждому. Звучали избитые дежурные тосты, такие, как «За прочность советской семьи!», «За радость в труде и испытаниях!», после них стали попадаться и цветистые, вроде: «прожить сто лет, деля любовь, плывя по морю счастья…»
Дородный с мешочками под глазами коллега Лонгина Антоновича, подняв рюмку, начал:
- За славу советской науки… – остановил на невесте смакующий взгляд знатока, добавил с особенной сочной ноткой: – И за лебедь-молодость!
Все захлопали. Алик большинству гостей, безусловно, нравилась как деловая умница, которая не опускается до пошлости изображать влюблённость. Достойно выглядели её родители.