Селение любви   ::   Гергенрёдер Игорь

Я без конца защищал её от кого-нибудь: каких только ни нарисовал я подонков!

Ночь неслась в приключениях – в конце я неизменно нёс её на руках, и она обнимала меня, я осязал её щёки, губы – целуя подоконник, графин с водой, штору... Мы с ней оказывались в моей залюбленной комнате Дербента, где я стоял во весь рост – великолепно стройный, с осанкой могущественного благородства, непринуждённого в дарении и в нечаянном грабеже. Белейшие, но уже затронутые красивой борьбой простыни посверкивали изломами складок, мы обнимались, нагие, и она на коленках поворачивалась ко мне, как в своё время, когда я подсматривал, поворачивалась к Валтасару Марфа. Я исступлённо опьянялся звуком сосредоточенного дыхания – тем, как в ответ на мои старательно ритмичные движения звучало достойное того, чтобы с ним принять смерть, слово «ходчей!»

Утром мой организм восставал против плоской прозы завтрака, я что-то проглатывал кое-как и, ковыляя в школу, сумасшедше хихикал, когда судорога – это появилось в последнее время – подёргивала остатки мышц в моей искалеченной ноге.

Чем ближе был её урок, тем свирепее каждый мой мускул протестовал против сидения за партой, против того, что нельзя хохотать, корчить рожи, хлопать по спине Бармаля, прыгнуть в окно...

В перемену перед её уроком меня как бы не было в классе: я жил в том пылающем дне, где:

Она на золотой ряби песка – одушевлённого ею, переставшего быть мёртвой материей планет.

Она в протоке, искристо трепещущей от её задора.

Она – ничком рядом со мной на берегу, в хохоте болтающая ногами.