Через лабиринт   ::   Шестаков Павел Александрович

Да его и не ловил никто - не ожидали они этого выстрела. И когда Вадим стоял, окаменев, в бледном, голубом пятне света, падавшем из окна ресторана, он не знал еще, что выбор его определился.

Но прошло еще почти четыре года, три из которых в пограничном гарнизоне, пока вошел он в кабинет Мазина, и тот, поглядев Вадимовы бумаги, спросил:

- К нам, значит?

- Так точно.

- Не боитесь?

- Да нет вроде.

- Все сначала не боятся.

Вадим вспомнил мокрую улицу, выстрел, стеганувший из тишины, капли пота на лбу умирающего лейтенанта, который тоже не боялся.

- Я знаю.

- Это хорошо, если знаете. Но знать мало. Помнить все время нужно. И думать тоже... Вы думать любите?

Козельский смутился:

- Да разве ж про себя так скажешь?

- А почему бы и нет? Попробуйте.

Мазина интересовал не сам ответ, а то, как он будет сказан.

- Ну, что же вы?

- Да вот думаю, что сказать.

Мазин засмеялся:

- Ладно. Думайте.

Освеженный и отдохнувший, Козельский вышел из гостиницы, когда до вечера оставалось еще часа два. Он решил прогуляться на Лермонтовскую, где жила Дубинина.

В маленьком, усаженном цветами дворике сухопарая женщина с гладко зачесанными седыми волосами и тонкими, поджатыми губами подстригала садовыми ножницами кусты.

- Не скажете, как пройти к Цветнику?

Женщина подошла к невысокому заборчику и посмотрела на Вадима неприветливыми светлыми глазами.

- Пройдите два квартала, сверните направо.

Это прозвучало точно и сухо.