Соня попробовала описать свой идеал и вдруг с нежностью вспомнила о Руслане.
– Вы боитесь чего-нибудь? – с улыбкой спросила она.
Соня знала, что психоаналитики не отвечают во время сеанса на личные вопросы пациента. Но она не могла подавить свое любопытство, и продолжала спрашивать в надежде, что ей ответят.
– А вы как думаете?
Соня опять улыбнулась. Она так и думала, что Петр Львович переведет разговор.
– Я думаю, что боитесь. Все боятся. Вот мой новый поклонник боится покушения. Поэтому везде за собой таскает вооруженный легион.
– Страх смерти – это естественно для человека.
– А я смерти не боюсь. – Соня шевельнулась, устраиваясь удобней. – Смерть меня завораживает. Мне нравится смотреть на мертвых. Смерть чем-то сродни рождению. Вот только что человек был один. С несуразным животом, но один. Вдруг раз – и два живых существа. Так и здесь. Кто-то ходил, дышал, говорил, радовался или огорчался, и вдруг бац… превращается в предмет. Неодушевленный предмет…
– Вас давно это завораживает?
– Да. На меня произвело сильное впечатление вид мертвой матери…
Соня замолчала, и в ее голове с новой силой начали звучать голоса, истеричные вопли старушек-плакальщиц. Они пугали маленькую Соню больше, чем гроб, опускаемый в землю, больше, чем похоронный марш, разносящийся по всему кладбищу.
Плачущие старушки в черных кружевных платках.
– Я боюсь сойти с ума… – медленно заговорила она. – Тогда на похоронах я слышала разговоры. Взрослые перешептывались.