Анчар   ::   Бабич Ирина

А какая она большая, эта площадь! Днём тут очень весело и красиво: фрукты продают не килограммами, как в городе, а вёдрами, масло - овальными тугими ядрами, завёрнутыми в капустные листья, а лук, красный перец, сушёные грибы - длинными вязками, висящими на шее у продавцов, как диковинные ожерелья. Но сейчас, ночью, Владику здесь жутко.

Столы, наконец, пройдены, теперь надо пробежать мощённую булыжником площадь. По воскресным дням здесь стоят колхозные грузовики, с которых продают белых, отчаянно квохчущих кур или оранжевые абрикосы. Площадь замыкают голубые от лунного света приземистые каменные амбары, между ними есть проход к калитке, выходящей в короткий глухой переулок, который упирается в шоссе. Но в тот самый момент, когда Владик ныряет, как в ледяную воду, в этот узкий чёрный проход, раздаётся крик "Стой!", и от дверей ближайшего амбара отваливается огромная, нелепая, какая-то остроконечная фигура...

Сердце у Владика летит в бездонную пропасть, а ноги вместо того, чтобы удариться в аллюр, делаются ватными и не могут двинуться с места.

- Куда собрался? - говорит фигура дребезжащим стариковским голосом. - Ночь на дворе.

Владик молчит, но постепенно понимает, что это - сторож, ну да, обыкновенный сторож: просто он в длинном прорезиненном плаще с поднятым капюшоном.

- Да ты не дрожи, не дрожи, - говорит сторож. - Бежать ночью не боишься, а с человеком поговорить - боишься. Может, украл чего-нибудь, а? Ну, признавайся!

И тут Владик неожиданно рассказывает сторожу всё. Наконец-то за целый день нашёлся человек, готовый его выслушать. И Владик говорит, говорит... Про Ивана Саввича и Анчара. И про то, как самоходный кран притащил в их двор растерзанную "Волгу".