Артемка у гимназистов   ::   Василенко Иван

Но какой же интерес смотреть обыкновенное? Когда занавес последний раз опустился и публика после шумных и долгих вызовов знаменитого гастролера двинулась наконец к выходу, Попов, посмеиваясь, сказал:

- Я вижу, Артемий Никитич, вам театр не понравился. Зря время потеряли.

- Не понравился? Мне? - Артемка всплеснул руками. - Да я б тут всю жизнь просидел!

- А ты сторожем сюда наймись, - сказал какой-то парень и сдвинул Артемке на нос фуражку.

- Иди ты!.. - Артемка поправил фуражку. - Сторожем... Я, может, сам актером буду.

Возвращались по опустевшим, сонным улицам. По дороге Артемка то прижимал к груди руку, то отбрасывал ее и басил, изображая только что виденного Несчастливцева: "Когда приедет тройка, скажи, что господа пешком пошли!" Потом переходил на роль Аркашки, засовывал палец в воображаемый жилетный карман и дребезжащим тенорком сокрушался: "Вот тебе и тройка! А говорил, на тройке поедем!"

Около небольшой лавчонки, где сонный грек допоздна торговал фруктами и всякой снедью, Артемка остановился:

- Вы меня театром угощали, а я вас ужином угощу. Вот и квиты будем.

Он взял пяток яиц, копченой колбасы и кулечек вишен:

- Пошли до меня в будку, чаю вскипятим.

- Пировать так пировать! - охотно согласился Попов.

Удивительно, как меняется базарная площадь! Днем здесь даже у привычного голова кругом идет: гам, назойливые зазывания горластых торговок, верещанье поросят, гнусавое пение нищих, суета, толчея, озорная перебранка. Сейчас - ни одной живой души, и в ночной темноте молча громоздятся черными глыбами лавки и рундуки.