Бабушкины кружева (сборник)   ::   Пермяк Евгений

Видимо, чистая, открытая Анфисина душа стоила больше ее ошибок.

Поговорив так утром, Саламата позвала меня сходить вместе с нею к Андрею Степановичу Конягину. Ей хотелось поговорить с ним при третьем человеке. И разговор с ним она повела так:

- Андрей Степанович, хотела бы я узнать, заслужил ли мой суженый Тимофей у тебя пускай хоть не полукровного, а самого захудалого конька.

- Значит, и он тоже... это самое?.. - неопределенно спросил Конягин.

- И это, и самое, - подтвердила Саламата.

- А отец как? Что братья? - задал второй, более определенный вопрос Конягин.

- Шмутки девичьи отдали... Да вот лопату еще...

- А где вы жить будете? - И, не дожидаясь ответа, предложил: - Живите у меня. Все горницы опустели.

- Да нет, - сказала Саламата, - хватит с меня, что батрака полюбила, а жить хочу за хозяином.

Конягин пожевал бороду, подумал, а потом спросил:

- А над чем он хозяином-то будет?

И Саламата ответила:

- Над своими, над моими руками.

- Ну что ж, - сказал Конягин, - хорошо, что я нового человека присмотрел. Будто знал.

Он поднялся с лавки, позвал Тимофея и наставительно сказал ему:

- Серая-то полукровка тебе, пожалуй, лучше, чем конь, подойдет. Как-никак жеребята пойдут. Возьми ее вместе с полком на железном ходу. Плуг тоже можешь взять. Сбрую выбери, которую совесть подскажет. А там видно будет. Зерно, заработанное тобой, возмешь, когда будет куда сыпать. Мешков у меня нет.