Бабушкины кружева (сборник)   ::   Пермяк Евгений

Но зачем о ней думать лучше, чем нужно? Крепкая и не отцветшая еще Мокшариха, не потерявшая пока ни единого зуба, добилась наконец своего. Она получила счастливую возможность под прикрытием Шоши ввести в свой дом Федора Чугуева, которого (в этом меня никто не разубедит) она нежно любила и ждала давно в свой тосковавший по хорошему старику вдовий дом.

- Это в какую же Калужскую? - сказала она. - Ты его, сироту, подобрал, внуком назвал своим, а он что? "Иди, дед, на все четыре стороны"? Так, что ли, Шошенька?

- Не знаю, маменька, что и ответить, - отозвался Шоша.

- А ты знай. Кто в этом доме теперь хозяин? Он, что ли? - указала Мокшариха на меня. - Вот и решай.

- А что решать, когда уж все само собой решено? - вмешалась Настя. Неужели мои дети без деда, с одной бабкой, расти будут? Да чем они хуже других...

- Это так, - согласился Федор, - только зачем же за меня-то решать? Я хоть и беден, да не поклончив.

Ночью Федора Семеновича не стало. Он ушел на станцию, не простившись. Не все получилось так, как задумывалось Мокшарихой. Пришлось ей кое в чем уступить. И утром Мокшариха и я помчались на станцию. Поезд уже готов был тронуться. Федора Семеновича мы нашли в теплушке и вытащили оттуда.

И только после того, как Степанида призналась ему во всем, от сватовской мороки до свадьбы Шоши и Насти с ее согласия, старик вдруг посветлел и сказал:

- Тогда и толковать не о чем, Степанида...

...А тулуп я все-таки не взял. И не раскаиваюсь. Зато мне были скатаны такие валенки, что я их едва износил за целых три, а может, и четыре года.