Белогвардеец   ::   Белых Григорий Георгиевич

— Но мы все-таки напечатаем эти стишки, — вдруг сказал Японец. — Как есть, так и пустим, только добавим комментариев, чтобы навсегда отбить охоту писать…

Крепкая была слама у Косарева с Цыпкой. Честно делились сламщики всем, что доставали. Цыпка подсказывал Косареву на уроках, а Косарев заступался за Цыпку, и уж никто из ребят не задевал Мотьку, да и нужды не было. Цыпка со всяким готов был поделиться последней осьмушкой хлеба. Но с приходом Коренева плохо стало Цыпке. Как ни заступался Косарев, все ж успевал Коренев обидеть Мотьку. То толкнет, то щипнет, морду скривит, отплевывается:

— Пархатый — нос горбатый!..

А Кузе и Шамале, с которыми Коренев подружился, стал жаловаться:

— Заступается Косарев-то! Жид-то ему хлеб дает, чтоб заступался… Но ничего, доберусь! — грозился он.

И вдруг слама расстроилась. Рухнула дружба, рассыпалась как карточный домик. У Косарева пропал ножик. Хороший, с перламутровой ручкой. Долго Косарев искал, всю парту перерыл — нет ножа. Стал у ребят спрашивать:

— Кто ножик захапал? Отдайте… Найду — хуже будет…

Но ребята молчали. Ясно — украли ножик.

— Кто же, кроме сламщика, у тебя в парте шнырит? — сказал вдруг Коренев. — С него и спрашивай.

Косарев поглядел на Цыпку.

— Он врет, — сказал Цыпка спокойно. — Не брал я!

— Вру? — крикнул Коренев. — А кто сегодня у него утром в ящике шманал? Кто?

— Ты лазил? — хмурясь спросил Косарев.