Березовый сок   ::   Щипачев Степан

Было ему лет восемьдесят, а пару на полке, какой он любил, не выдерживали и крепкие бородатые сыновья его: Федор и Василий; не хватало у них духу и выскочить вместе с ним голышом из бани, чтобы броситься в снег. Алешей Голеньким прозвали деда за то, что он никогда не носил шапки, даже в мороз, и лысина его блестела, как месяц.

Покуривая коротенькую трубку, он подолгу сидел на бревнышке у своей бани, смотрел на быструю речку и о чем-то думал. Один раз мы с Гришкой, его внуком, подошли к нему, но заробели: вдруг заругается? Но он не заругался, а усадил нас рядом с собой.

- Бежит речка, моет камешки... - задумчиво проговорил он, глядя на речку. - С братцем Савелием, царство ему небесное, с твоим дедушкой, кивнул он мне, - маленькими-то без штанов тут всё обегали, каждый ключик знали не хуже вас, пострелов... Сколько годов с тех пор пролетело, а речка бежит себе... И тыща годов пройдет - будет бежать да крутые бережки подмывать. Силу-то ей мать сыра земля дает, из самой глуби студеные ключи высылает. Вот я и прихожу сюда, любуюся ею, тут и смертушки не так боязно...

Бани, топившиеся по-черному, стояли у самой воды, у каждой семьи своя. Поодаль от бань, вдоль берега, окнами на речку, стояли избы. Тут была и наша изба. Из ее окон виднелась за речкой поскотина с плешинами солонцов, с одинокой березкой на бугорке, с далекой, еле заметной изгородью, откуда начинался Чорданский лес.

Над лесом белела голая вершина горы. Когда с той стороны надвигалась темная туча, белую вершину часто освещали молнии. Может, поэтому и назвали гору Воссиянской.

В Чорданский лес мы ходили собирать землянику.