Богат и славен город Москва   ::   Фингарет Самуэлла Иосифовна

Размышляя об этом, Феофан до концаработы не проронил ни слова. Когда часозвоня пробила пять ударов и вслед за этим стало темнеть, он отложил кисти и срезал острым ножом незаписанный левкас. Срез прошёлся наискосок, чтобы не так заметно обозначалась «соединительная линия». Она появится завтра, когда олевкасят следующий участок стены.

Из церкви Феофан с Епифанием вышли вместе. У часозвони, как всегда, толпился народ. Часы установили недавно, и посмотреть на диковинку, измерявшую время и бившую в колокол, приезжали из других городов. О москвичах и говорить нечего.

– Предела нет человеческому преухищрению, – сказал Епифаний, кивая на башню с луной и часомерьем.

– И человеческому любопытству, – подхватил Феофан, указывая на толпу.

– И-эх, и-эх, любопытство не грех!

Феофан обернулся, но угадать, кому принадлежал смешливый голос, не мог. Да и неважно было.

– Любят достославные москвичи любопытное, хитроумное и развлечению способствующее, – сказал он Епифанию.

– Любят, – отозвался тот.

Не задерживаясь в толпе зевак, живописец и писатель двинулись через Соборную площадь.



ГЛАВА 11

Суд полем

Биться бойцу можно с бойцом, или небойцу с небойцом. А бойцу с небойцом, чтоб не биться.



Из судейского указа



Часомерье с луной Фаддеем видано-перевидано. Не праздное любопытство привело его в Кремль. Он пришёл упросить земского дьяка вернуть Медоедку без всякого суда. Встречи на поле он опасался.