Болотные робинзоны   ::   Радзиевская Софья Борисовна

— Головушка бедная! — только и сказала бабушка Ульяна и, проворно вскочив на ноги, почти побежала по улице.

Вскоре она была уже на месте.

— Детушки мои! — протянула руки в глубь печки и через мгновенье прижала к груди маленькую, перемазанную и горько плачущую Маринку.

С Гришакой оказалось труднее.

— Мамка придёт, я буду её в печке ждать, — твёрдо заявил он.

Но материнский глаз старухи увидел следы слёз на замазанном сажей лице.

— Гришака, — ласково сказала бабушка Ульяна, — мамка к кому каждый день ходила?

— К тебе, — осторожно ответил мальчики попятился.

— Ну и опять ко мне придёт, — спокойно объяснила бабушка Ульяна. — Придёт и вас заберёт.

— А как не придёт? — с сомнением вымолвил Гришака. уже стоя около печки, но всё ещё держась рукой за шесток.

— Придёт, сынок, придёт. К кому ж ей прийти, как не к старой бабке? — И бабушка Ульяна осторожно отняла его руку от шестка. — А пока в конопли пойдём. Там теперь у нас дом, — докончила она, уже ведя детей по улице.

Лицо бабушки Ульяны теперь было перемазано сажей не меньше, чем у ребятишек, которых она прижимала к себе, но им ничто уже больше не казалось странным. Маленькая старушка сейчас была для них защитой от того невероятного, что обрушилось на Малинку с ясного осеннего неба.