Будет скафандр - будут и путешествия   ::   Хайнлайн Роберт

Чем больше он говорил, тем легче становилось понимать его.

Вокабуляром он пользовался отнюдь не из классической латыни, но еще разбавленным доброй дюжиной различных наречий. Но ведь если в газетном тексте вымарать каждое третье слово, суть все равно будет ясна.

Я узнал очень много подробностей о повседневной жизни и мелких интригах в Шестом легионе, и не узнал ничего, что было бы мне интересно. Иунио и понятия не имел, как попал сюда и почему: он считал, что умер и ожидает дальнейших распоряжений в пересыльно-сортировочных бараках ада. Я же все еще не мог принять его гипотезу.

Он знал год своей смерти – восьмой год правления императора и 899-й от основания Рима.

Чтобы не ошибиться, я написал эти цифры римскими знаками. Но я не помнил, когда был основан Рим, и не мог опознать его «Цезаря» даже по полному титулу, потому что этих цезарей было очень много. Но Адрианова стена уже была построена, а Британия все еще оккупирована римскими войсками; следовательно, Иунио существовал где-то ближе к третьему веку.

Пещерный человек, живший напротив него, его не интересовал, поскольку воплощал мерзейший порок варвара – трусость. Я не спорил, но вряд ли сам почувствовал бы отвагу, если бы под дверью у меня рычали саблезубые тигры. А были тогда саблезубые тигры? Ну ладно, сойдемся на «пещерных медведях».

Иунио отошел в глубь своего жилья и вернулся с темным твердым хлебцем, сыром и чашкой в руках. Мне он еды не предложил и, я думаю, вовсе не из-за барьера.