Бульвар под ливнем (Музыканты)   ::   Коршунов Михаил

Она говорила и писала всегда одинаково резко и ясно. "Пора повзрослеть и в конце концов отнестись серьезно к тому, к чему ты обязан относиться серьезно. До поры до времени музыка прощает невнимание к ней и даже легкомыслие, но потом это не проходит даром, если это продолжается. Да-да, слышишь? Можно так растерять все, что имел, и следов не останется. Ты меня понял, надеюсь, голубчик!" Но потом Кира Викторовна слово "голубчик" вычеркнула.

Она побежала на кухню, налила в чашку кипяток, бросила ложку растворимого кофе. Вернулась в спальню. Отпила несколько глотков, взяла ручку и продолжала писать. Она разжигала в Ладе честолюбие. Она как будто приглашала возобновить то, против чего так боролась в школе, что всегда мешало ее работе с Андреем и Ладей.

Пришел с репетиции Григорий Перестиани. Кира Викторовна быстро прикрыла письмо книжкой.

- Будешь пить кофе, а то я сейчас ухожу, - сказала Кира Викторовна Григорию из спальни.

- Буду пить, потому что тоже скоро ухожу, - сказал Григорий.

- Тогда налей. Кипяток в чайнике. Банка с кофе на столе.

- Чашка в шкафу, - продолжал Григорий. - Кира, а когда ты выйдешь на пенсию?

- Позже, чем ты. Не надейся. - Кира Викторовна приоткрыла письмо и дописала фразу: "Руки почаще растирай шерстью и делай гимнастику для пальцев".

Андрей начал работу над Прокофьевым.

- Попробуйте разобрать его концерт, - сказал Валентин Янович.

Андрей уже знал, что он должен это сделать совершенно самостоятельно.