Бульвар под ливнем (Музыканты)   ::   Коршунов Михаил

- Вы знаете лучше меня, - убеждала Ганка Зинаиду Тимофеевну, - что в музыке нельзя опаздывать. Они не должны опаздывать, - показала она на своих ребят. - Помогите мне в этом.

Зинаида Тимофеевна дрогнула и согласилась. Она жила одиноко, и Ганка вместе со своими ребятами помогала теперь Зинаиде Тимофеевне вести домашнее хозяйство. Это была музыкальная артель, музхозартель.

"Что ж, - думала Ганка, - подрастут мои ребята, и соберу из них ансамбль. Первый свой ансамбль. Стасую оркестр, как говорит Яким Опанасович. Может быть, чего-нибудь достигну".

Ганка видит иногда: в дверях ее класса стоит Ладя Брагин в куртке, натянутой поверх свитера, и в джинсах. Спрашивает: "Как дела? Годятся". Видит, как он потом сидит в классе: положил на футляр со скрипкой руки, на руки положил голову и спит. Никогда ничего не добивался. Скрипка сама его нашла. Только бы хватило у него терпения справиться со своим талантом. Не отвлекли бы его и не внушили, что он уже счастлив, что ему больше ничего не надо. Его любят, и этого достаточно. Он поверит, потому что любовь для него, надо полагать, теперь самое главное явление в жизни; единственное, что достойно внимания. Ему нельзя позволять делать то, что он хочет. Он должен серьезно работать. С ним надо быть беспощадной! Ладька, Ладька... Положил голову и спит. И это было совсем недавно здесь...

Но зачем Ганке это видеть и думать о чужой любви? Не имеет никакого отношения к уроку. Не должно иметь - ни к уроку, ни к ней даже без урока, когда она идет по селу и видит, как на холме стоит ветряк, черный и старый.