Бульвар под ливнем (Музыканты)   ::   Коршунов Михаил

Андрей до сих пор даже не знает, что такое для матери музыка - средство к пониманию мира или средство к завоеванию мира. Или она любит музыку, как дорогую вещь, которая случайно оказалась в комнате. Может быть, он сегодня просто несправедлив? К матери, к себе, к соседу, к Рите. И даже к музыке. Ко всем и ко всему.

А на другом конце города в длинной ночной рубашке и в очках стояла на кровати Маша Воложинская и держала на плече скрипку. Волосы, которые рассыпались по плечам, касались скрипки и были с ней одного цвета. Воротник ночной рубашки был поднят, как у вечернего платья, и Маша придерживала его свободной рукой, чтобы был еще выше.

В комнату вошла мать.

- Почему не спишь?

- Как я буду выступать, когда вырасту? В очках и в вечернем платье? Маша все еще не отпускала воротник ночной рубашки. Скрипка лежала у Маши на плече и была до половины прикрыта волосами.

- Вырастешь, и поговорим. Сейчас - спи.

"Я уже выросла", - подумала Маша. Дома этого не замечают.

Она отдала скрипку, легла под одеяло. Мать сняла с нее очки, положила рядом со скрипкой. Никто в семье очков не носил, только одна Маша. С детства.

- Я слышала, вы ссоритесь в школе?

- Из-за Моцарта и Сальери, мама. Сальери отравил Моцарта, ты в это веришь?

- А в это надо верить или не верить?

- Конечно. Как же еще, мама?

- Поэтому деретесь?

- Следующий раз я буду драться, - сказала Маша. - Не испугаюсь!

Мать ничего не ответила.