Бульвар под ливнем (Музыканты)   ::   Коршунов Михаил

На бабушке - темное гладкое платье, сверху накинута шаль. Дедушка - в поношенном костюме, но отпаренном, чтобы не блестели швы.

- Оля печальная, молчит, - сказала бабушка. - Все последние дни такая.

- Человек молчит, значит, человек думает. Мыслит, - решительно сказал дедушка.

- Сложное вступление в шестом такте. Не успеет взглянуть в зеркальце на первую скрипку, - не успокаивалась бабушка.

- Это место знает наизусть. И будет смотреть только в зеркальце.

- Туфли надела новые. На каблуке. - Бабушка понимала, как это опасно, когда играешь на органе на педальных клавишах и туфли у тебя новые и на каблуках.

Старик начал раздражаться:

- Туфли я потер наждаком. И хватит. Прекрати!

Сидела Рита Плетнева с друзьями - Сережей, Иванчиком, Наташей, Витей Овчинниковым. "Гроссы" незаметно играли в шахматы. У них был шахматный блокнот. Рита сидела независимая, в руках у нее был театральный бинокль. Он ей, по существу, не был нужен, и она его вертела в пальцах, забавлялась.

В артистической по-прежнему летала нота "ля", колотилась об оконные стекла. Хотелось ее прихлопнуть, чтобы наконец наступила тишина.

- Кто-нибудь видел Брагина? Павлик? Ты видел? - спрашивала Кира Викторовна.

- Нет, - сказал Павлик. - Я его не видел.

Сказать для Павлика "нет", "не видел", "не знаю" - не так просто.

- А ты, Маша? Не звонил он тебе?

- Не звонил, - сказала Маша.

- И нам не звонил, - сказали "оловянные солдатики".

Ладя иногда звонит "оловянным солдатикам" Просто так.