Целестина, или Шестое чувство   ::   Мусерович Малгожата

Дмухавец усмехнулся себе под нос, и некоторое время оба шли молча. Учитель размышлял о том, какого свойства наивность Целестины Жак: врожденная это черта или, быть может, его ученица в совершенстве овладела популярным методом пускания пыли в глаза? Честно говоря, у него бы нашлись занятия поинтереснее, чем подобного рода беседы с барышнями, у которых еще молоко на губах не обсохло. Однако совесть недвусмысленно подсказывала ему, что как педагог он сегодня был не на высоте.

И Дмухавец решил в меру своих возможностей воплотиться в образ идеального педагога, каким тот ему представлялся.

- Я считаю, что твоя Данка - особенно отвратительная разновидность лентяя, - заявил он. - Но нам с тобой была бы грош цена, если б мы не попытались ей помочь.

- Пока, вместо того чтобы помогать, - выкрикнула Цеся, - вы на нее наговариваете!

- Я хочу ей помочь, слово образцового педагога, - поклялся Дмухавец, с симпатией глядя на разгневанную, красную как бурак рожицу своей собеседницы. Только не знаю, как. И хотел бы попросить у тебя совета.

Цеся ожесточенно молчала, недоверчиво поглядывая на Дмухавеца. Сказать в такой ситуации, что она сама не знает, с какого боку подступиться к Данке, было бы равносильно предательству. А проблема предательства в последнее время стала для Целестины особенно острой и болезненной.

- Я разговаривал с Данкой на перемене, - продолжал учитель, - мне мало что удалось из нее выудить: она загодя решила, что я ее злейший враг.