Черные береты   ::   Иванов Николай Федорович

Задвинул его в глубину ниши, где хранились старые, но еще, видимо, не списанные знамена, какие-то транспаранты и всякая другая большевистская рухлядь.

– Вот здесь и постой, – излюбленно привставая и пружиня на носочках, похлопал Ленина по щеке Илья Юрьевич. Смутился от собственной смелости, а может, всколыхнулось что-то в душе – оттуда, из прошлой жизни, когда Ленин был безоговорочно велик и безупречен, и отвел новый председатель горисполкома взгляд от пустых зрачков гипсового Ильича. Однако замешательство было недолгим: Карповский усмехнулся, и, отсекая от себя прошлое, переступая в себе последнюю, неожиданно объявившуюся грань уважения к Ленину, а вместе с этим чувствуя удовлетворенное блаженство от собственной значимости, вновь похлопал его по щеке: – Здесь тебе самое место.

Да, это блаженство и счастье – быть смелым!

К вечеру подошли строители, и он указал им на нишу:

– Замуруйте. Можно со всем, что там есть – породим еще одну загадку для будущих археологов. И будем надеяться, что ничего подобного больше не потребуется.

На следующий день, поколебавшись, снял Илья Юрьевич с расшатанного гвоздика и портрет Горбачева, повесив вместо него совершенно чудную картину цветочной поляны.

– Вместо Горбачева повешу цветы, – накануне за ужином мысленно обновлял он интерьер кабинета. – Никакой идеологии. Полная независимость от кого бы то ни было. Только так можно будет вытащить страну из болота.

– Ты бы поосторожнее, Илюша, – жена глядела на него больше со страхом, чем с восхищением.