Черновой вариант   ::   Матвеева Елена Александровна

Я люблю только свою мать, такую, как она есть: не очень красивую, не современную, не модную, не рассуждающую про Фолкнера и Гогена.

Прихожу виноватый, ищу слова. Мать какая-то невеселая. Мнется, мнется, наконец говорит:

- Ты не ругайся, пожалуйста, я дверью хлопнула, упала твоя картинка с церковью и помялась.

Протягивает мне испорченную пластину. А я заливаюсь великодушием:

- Ничего страшного. Пусть все наши несчастья этим и кончатся.

Она повеселела. Я осторожно спрашиваю, что она вчера делала, и вдруг замечаю на столе открытую общую тетрадь. Это мой дневник. Я столбенею на месте.

- Что это? - спрашиваю.

Она молчит, внимательно смотрит. Она прочла.

- Ты читала это? - Я готов расплакаться.

- Нет, не читала. Она здесь лежала. Я думала, нужная. - Показывает на стопку книг. - Я пыль вытирала...

Что она несет?

- Зачем ты рылась в моих книгах?

- Я ничего не читала.

- Как тебе не стыдно! - Я начинаю орать. - Я дома не могу хранить вещи! Шпионишь за мной!

Ненавижу!

Я с воплями несусь в ванну и запираюсь на крючок. Она все прочла, в этом я уверен.

- Это еще хуже, чем чужие письма вскрывать! - кричу из-за двери.

Она этого не понимает. Как жить с такой? Отец прав, какой из нее друг? Отец знал, что делал. Только в историю кретинскую попал со своим отцовством. Может, он никому и не говорит, что вот уже шестнадцать лет у него есть сын. Как же он может меня по-настоящему любить, если ее не любит? А я ее сын, шпионкин.

29

Первое февраля.

Отец мне выдал деньги.