Чехарда   ::   Алексин Анатолий

-- У меня и фамилия-то для игр подходящая: Караваев! -- говорил он. --Каравай, каравай! Кого хочешь, выбирай.

Только одну игру Виктор Макарович отверг прямо у меня на глазах. Он не захотел играть в поддавки.

-- Это какая-то антиигра! -- сказал он. -- Победа состоит в поражении... Стремиться к тому, чтобы тебя уничтожили? Не понимаю.

У него на многое были свои особые взгляды. Вот, например, ему не нравилось слово "конферансье". Слово "ведущий" казалось ему нескромным. И он прозвал меня "объявлялой".

"Объявляла" -- так меня все и звали.

-- Ты как бы разведчик, -- объяснил мне Виктор Макарович. -- Первый начинаешь общение с залом. Твой голос звучит еще до того, как я взмахну рукой, до того, как зазвучит музыка. Ты должен зарядить людей вниманием, интересом. Это очень ответственно! Ты как бы наша обложка. А обложка в книге -- не последнее дело. Можно даже сказать, первое: с нее все начинается. Надо не просто произносить фамилии композиторов и названия песен, а голосом своим выражать отношение и к сочинителю, и к его музыке... А чтобы иметь свое отношение, ты должен знать!

В общем, я сидел на всех репетициях.

Виктор Макарович репетировал без пиджака. Он то и дело засовывал рубашку в брюки, как тогда, после игры в чехарду.

-- Вы -- хор! -- напоминал он ребятам -- А что является синонимом слова "хор"? Кол-лек-тив! Я так считаю... Маргарита Васильевна, вы согласны со мной?

Она никогда не отвечала на эти его вопросы. Но он упорно продолжал задавать их.