Деревянные четки   ::   Роллечек Наталия

Он то становился крикливым и надменным, спесиво, со смаком рассказывая о всех тех удовольствиях, которым предается во дворце, то вдруг делался несмелым, начинал заикаться и вообще напоминал всем своим видом робкого, серьезно провинившегося школьника. Зная, что его неумолимая возлюбленная сидит в своей комнате, он начинал кататься под нашими окнами верхом на лошади, гоняться за собаками или громко рассказывать Маринке об охоте, на которую выезжает вместе с господами – хозяевами дворца.

Когда мы сидели за столом и ели свой нехитрый обед «второго сорта», он непременно влетал в коридор, якобы для того, чтобы напиться воды, и, любезничая с Рузей, сообщал, что идет на теннисный корт разыграть матч с юной графиней.

А Луция была спокойна. С непонятной для меня выдержкой она умела отгородиться от напускного самохвальства, не замечать устремленного на нее взгляда, не слышать намеков, в которых чувствовалось желание во что бы то ни стало завязать с нею беседу. Встречаясь со скаутом, она упорно не поднимала глаз, устремленных в землю, и со времени происшествия у ручья ни разу не подала ему руки.

Что она чувствовала и думала, поступая так, – не знаю. Не допущенная к ее сердечной тайне, я с мстительным удовлетворением подсмотрела однажды, как пролила она украдкой несколько слезинок. О чем она жалела и что провожала этими слезами, – об этом я так никогда и не узнала.

Маринка и Рузя, инстинктом дворовых слуг почувствовав что к чему и разобравшись в ситуации, вскоре начали пренебрегать скаутом.