JК
Дядя Коля - поп Попов - жить не может без футбола :: Давыдычев Лев Иванович
Страница: 131 из 229Узнать бы, куда делись деньги и документы… Крепись, Жорж Робертович, сегодня в „Питателе“ появится первый игрок!»
Тракторчонок остановился и заглох.
– Приехали! Приехали! Прибыли! – раздался показавшийся слишком громким в наступившей тишине радостный голос Гаврилы. – Слезайте давайте! Давайте слезайте! Меня здесь ожидайте! Я человек добрый, а тёща у меня – золото!
Жорж Свинкин начал слезать с прицепа и – упал на землю, упал и с блаженным удовольствием вытянул ноги… Ему было уже безразлично, где лежать – хоть в луже, хоть в канаве, – до того он был обмазучен.
Но долго лежать он себе не позволил, кое-как, еле-еле-еле-еле встал, лопухами вытер руки, не подозревая, что и лицо у него в мазуте, не заметил, что к одежде приклеилось множество листьев, травинок, щепочек, в полнейшем изнеможении присел на нижнюю ступеньку высокого крыльца.
Из открытых окон избы так невероятно обильно и предельно вкусно пахло съестным, что у фальшивого государственного тренера закружилась израненная, украшенная тремя разноцветными шишками, вся в мазуте голова.
На крыльцо вышел чистенький, переодевшийся в желтый спортивный костюм Гаврила, а за ним, в ярком цветастом платье, веселая, с молодыми глазами, пожилая женщина.
– Вот, мамаша, мой гость. Прошу его любить и жаловать. Правда, в дороге он чуток поизмазался. Заходите, дорогой гость, отведайте блинов со сметаной.
Тракторчонок остановился и заглох.
– Приехали! Приехали! Прибыли! – раздался показавшийся слишком громким в наступившей тишине радостный голос Гаврилы. – Слезайте давайте! Давайте слезайте! Меня здесь ожидайте! Я человек добрый, а тёща у меня – золото!
Жорж Свинкин начал слезать с прицепа и – упал на землю, упал и с блаженным удовольствием вытянул ноги… Ему было уже безразлично, где лежать – хоть в луже, хоть в канаве, – до того он был обмазучен.
Но долго лежать он себе не позволил, кое-как, еле-еле-еле-еле встал, лопухами вытер руки, не подозревая, что и лицо у него в мазуте, не заметил, что к одежде приклеилось множество листьев, травинок, щепочек, в полнейшем изнеможении присел на нижнюю ступеньку высокого крыльца.
Из открытых окон избы так невероятно обильно и предельно вкусно пахло съестным, что у фальшивого государственного тренера закружилась израненная, украшенная тремя разноцветными шишками, вся в мазуте голова.
На крыльцо вышел чистенький, переодевшийся в желтый спортивный костюм Гаврила, а за ним, в ярком цветастом платье, веселая, с молодыми глазами, пожилая женщина.
– Вот, мамаша, мой гость. Прошу его любить и жаловать. Правда, в дороге он чуток поизмазался. Заходите, дорогой гость, отведайте блинов со сметаной.