JК
Добрый гений :: Алексин Анатолий
Страница: 16 из 62-- Вы здесь! Пашуля, обуреваемый ревностью, хотел наказать Валерия,
а покарал только меня. Он жаждал, чтобы я наказала сына, а я стала прижимать Валерия к груди и говорить, как счастлива, что наконец-то нашла его. Хоть он и не думал теряться!
-- Пашуля сказал, что ты ушел домой. Вот я и...
-- Пашуля? Он? -- строго уточнила Лидуся.
-- Направил меня по ложной дороге.
-- Сусанин! -- промолвила Лидуся. Она с малолетства знала героев выдающихся музыкальных произведений.
На следующий день, когда вся старшая группа завтракала в столовой, Лидуся подошла к столику, за которым сидел Пашуля. Постучала ложкой о тарелку и установила тишину.
-- Так это ты подложил робота Валерию в шкафчик? Повинуясь ее голосу, он покорно поднялся.
-- Ты подложил? Смотри мне в глаза. Пашуля взглянул ей в глаза -- и вымолвил:
Все затаились. И ложки, которые, как номерки в зале детского театра, обычно звякали даже без надобности, тоже умолкли.
-- Скажи, чтобы все слышали, -- потребовала Лидуся. -- Повтори. "Это я подложил робота Валерию в шкафчик!"
-- Я подложил...
-- Ты больше не придешь в этот детский сад! -- сказала она.
И он не пришел.
Мне казалось, у Валерия не было голоса. Ни певческого, ни в общении с друзьями... Первое меня не волновало, но со вторым я примириться никак не могла. Доброта сына переходила в безотказное подчинение окружающим. "Если эти окружающие окажутся хорошими людьми, то ничего, -- размышляла я. -- А если плохими?...
а покарал только меня. Он жаждал, чтобы я наказала сына, а я стала прижимать Валерия к груди и говорить, как счастлива, что наконец-то нашла его. Хоть он и не думал теряться!
-- Пашуля сказал, что ты ушел домой. Вот я и...
-- Пашуля? Он? -- строго уточнила Лидуся.
-- Направил меня по ложной дороге.
-- Сусанин! -- промолвила Лидуся. Она с малолетства знала героев выдающихся музыкальных произведений.
На следующий день, когда вся старшая группа завтракала в столовой, Лидуся подошла к столику, за которым сидел Пашуля. Постучала ложкой о тарелку и установила тишину.
-- Так это ты подложил робота Валерию в шкафчик? Повинуясь ее голосу, он покорно поднялся.
-- Ты подложил? Смотри мне в глаза. Пашуля взглянул ей в глаза -- и вымолвил:
Все затаились. И ложки, которые, как номерки в зале детского театра, обычно звякали даже без надобности, тоже умолкли.
-- Скажи, чтобы все слышали, -- потребовала Лидуся. -- Повтори. "Это я подложил робота Валерию в шкафчик!"
-- Я подложил...
-- Ты больше не придешь в этот детский сад! -- сказала она.
И он не пришел.
Мне казалось, у Валерия не было голоса. Ни певческого, ни в общении с друзьями... Первое меня не волновало, но со вторым я примириться никак не могла. Доброта сына переходила в безотказное подчинение окружающим. "Если эти окружающие окажутся хорошими людьми, то ничего, -- размышляла я. -- А если плохими?...