Добрый гений   ::   Алексин Анатолий

Но она, как правило, сама находила его, не тревожа других.

У Валерия по лицу обычно витала доверчивая, вопрошающая полуулыбка. Он вроде готов был без конца о чем-нибудь спрашивать. Но стеснялся... Его недоумения нередко были обращены и к себе самому. Лидусе же в основном все было понятно.

Но вдруг и она натолкнулась на непонятное. Это было для нее столь поразительно, что она захотела установить истину с моей помощью.

-- Зачем ходит? -- переспросила я. -- Думаю... ему с Марией Теодоровной интересно.

Глаза расширились.

-- А со мной ему неинтересно?!

-- Кроме того, он, я думаю, испытывает к ней благодарность.

Глаза расширились еще больше.

-- А ко мне он ее не испытывает?!

-- Но пойми... он Марию Теодоровну еще и жалеет.

-- А меня, значит, ему не жаль?!

Лидуся закрыла лицо кулаками. Подбородок ее страдальчески задрожал.

-- Что ты? Что ты, Лидуся?... -- всполошилась я. -- Ходи туда... вместе с ним. Как было прежде...

-- Для чего?! -- Она оторвала кулаки от лица, чтобы с кулачной решительностью прозвучали слова: -- Больше не пущу... Ни к кому не пущу!

То, что Валерий навещал Марию Теодоровну без видимой надобности, без какой-либо практической цели, представлялось Лидусе необъяснимым. Но дело было не только в этом... Он, 'выходит, принадлежал ей не полностью! Она ревновала его к угасающей женщине... Верней, к тому времени, к тем душевным движениям, которые он посвящал кому-то, кроме нее.

"Она любит его! -- не без ликования констатировала я. -- Заставить Лидусю плакать...