Дорогие мои мальчишки   ::   Кассиль Лев

- Говорит: я историю пишу, должен все видеть. И за тобой хотел идти. Отвязал лодку с исад, и никаких. А немцы - трах в нас. И попали...

Валерка приоткрыл глаза, узнал Капку и силился улыбнуться.

- Капка, ты?.. Хорошо... а мне пулей... зеркало кокнуло, - с трудом проговорил он и снова закрыл глаза. - Ничего... сейчас... У меня сейчас это пройдет... Ты только маме не говори. А то мне такое будет!

Когда Валерке сделали в больнице на берегу перевязку, Капке разрешили к нему зайти. Верный Тимсон дежурил у дверей палаты.

- Как он? - шепотом спросил Капка.

Тимсон только рукой махнул. Полные губы его дрогнули. Он уткнулся стриженой головой в неуютную, ледяную стену больничного коридора. Капка с западающим куда-то сердцем на цыпочках вошел в палату. Валерка лежал у окна, весь до горла в бинтах, бледный, тоненький, прозрачный, как тающая льдинка, и такой до ужаса большеглазый... Капке стало нестерпимо жалко его.

- Капка... - подозвал его Валерка слабым, осекающимся голосом: он потерял много крови. - Ты подойди поближе... Тимсон, ты постой там, последи... Капка... Ой, жгет как, больно... Вот как у меня нескладно всегда выходит, Капа. Самое интересное было, а я уж не запишу...

- Да брось ты, Валерка, ты, наверно, не очень сильно раненный.

- Нет, Капа, - тихо и серьезно сказал Валерка, - я уж чувствую. Да и доктор, когда меня раздели, начали перевязывать, а он говорит: "Худо, ох как худо!" И еще какое-то слово по-латыни сказал: "Ха-би-тус..." А уж когда по-латыни так говорят, это я знаю: скрывают, значит...