Дым без огня   ::   Алексин Анатолий

Но разве Вася не свой? Разве он посторонний?"

Письмо без подписи не кинуло Кулькова за спасением на грудь к Александру Степановичу. И Катя могла объяснить, почему: он знал, что сердце в дедушкиной груди больное. И знал... помнил, как оно отзывается на несправедливость и подлость.

Катя тоже об этом помнила.

Официальное сообщение о том, что Катин отец более не появится, Юлия Александровна сделала в душный июльский вечер, изнемогавший от ожидания дождя так же безнадежно, как Катя изнемогала от ожидания отцовского возвращения.

-- Баба с возу -- кобыле легче! -- резанул шуткой Александр Степанович.

-- Какая же он баба? -- Юлия Александровна зябко сузила и без того неширокие плечи.

-- Баба! Раз побоялся приехать и объясниться.

-- Почему? Он объяснился мне в вечной любви девять лет назад. А теперь письменно объяснился в отсутствии оной. И ни с кем выяснять отношения он больше не должен.

Защищая бывшего мужа, Юлия Александровна ограждала себя от унизительной жалости.

Кате было в ту пору шесть с половиной лет. И она хотела, чтобы все у нее было, как у других в этом возрасте: мама, отец. Пусть он бывал дома не часто, но Катя знала... да и другие тоже, что он все-таки есть. Она заплакала.

-- Ничего, обойдемся! -- бодро пообещала Юлия Александровна. Она все высказала при дочери потому, что предпочитала любую ясность туманной недостоверности. -- Обойдемся!.

Даже самым убедительным утешениям дети не поддаются сразу. Они долго продолжают всхлипывать по инерции.

-- Как же...