Генерал-лейтенант Самойлов возвращается в детство   ::   Давыдычев Лев Иванович

Размахивая кастрюлей, он выкрикивал то, что можно передать лишь крупными, величиной примерно с горошину многоточиями.

Эммочка чуть приустала, но продолжала бесноваться, носясь от одного табурета к другому. Сынок понимал, что надо действовать: ведь неизвестно, что сейчас делает сбежавший пенсионер. Прицелившись, агент спрыгнул с табурета, накрыл Эммочку кастрюлей.

Некоторое время кастрюля ползала по полу…

– Придавите чем-нибудь, – посоветовал Суслик, оставаясь на табурете, – а то она… Придавите, придавите!

– Я тебя самого сначала придавлю! – злобно отозвался Сынок, в изнеможении сел на кастрюлю и закурил.

Он оглядел себя: брюк до колен у него практически не было, ноги были в укусах, царапинах, крови.

А Суслик всё ещё продолжал стоять на табурете, как живой памятник своим безразмерным глупости и трусости, но вдруг обрел некое подобие относительного спокойствия и заговорил:

– Собственно, ничего страшного, тем более непоправимого, не случилось. Кроме, конечно, ваших ранений… Брюки вам придётся купить, потому что в моем гардеробе на ваш рост…

– Слушай, Суслик, осёл ты последний, – довольно равнодушным, вернее, предельно усталым, тоном остановил его Сынок, морщась от боли. – Как я объясню своему так называемому отцу вот это? – Он показал на свои истерзанные ноги.

– Пустяки! Скажете, что вас искусала собака! Такая большая-пребольшая!

– А если тот пенсионер сейчас приведет сюда милицию?

– Ну и что? Вы мой клиент, вас искусала моя собака.