JК
Из старых записных книжек (1924-1947) :: Пантелеев Алексей Иванович
Страница: 134 из 318Ночью съел потихоньку, "по зернышку" два килограмма кофе - единственное, что было у мамы.
На другой день к вечеру умер.
* * *
В поликлинике.
- Что болит, бабушка?
- Где сижу, доченька, самая эта ягодка болит.
То же, что и у нас грешных. Фурункулез.
Врачи в зимних пальто. Фитюлька. Окна заколочены, заткнуты матрасами. В полумраке потрескивает и попыхивает дымом буржуйка.
* * *
Труп старика на углу Жуковской и улицы Маяковского. На глазах моих постепенно вмерзал в тротуар.
1942
На Каменном острове. Апрель 42 г.
Всего не запишешь, что было за минувшие два с половиной месяца.
Четыре часа тащился от улицы Декабристов до Знаменской. Сколько там километров? Четыре? Пять? Вошел в пустую, незапертую квартиру, переступил порог своей комнаты, стал снимать пальто - и зашатался, упал, подкосились ноги. Лежу на спине, не могу пошевелить ни рукой, ни ногой. Голова при этом ясная... Попробовал голос. Что-то крикнул. Кажется:
- Эй, помогите!
Отклика не последовало. Некому было откликнуться. Но речь, слава богу, не парализована.
Почему-то не было ни ужаса, ни отчаяния. Даже мысли о смерти не возникало.
Голова ясная.
Что же делать?
...Часа два читал в полный голос стихи: от Державина до Хлебникова. Потом заснул. Проснулся уже ночью. Темно было и раньше, но тогда жиденькие лучики света пробивались сквозь фанеру на окнах. А теперь стоял полный мрак.
Есть не хотелось. Хотелось пить.
На другой день к вечеру умер.
* * *
В поликлинике.
- Что болит, бабушка?
- Где сижу, доченька, самая эта ягодка болит.
То же, что и у нас грешных. Фурункулез.
Врачи в зимних пальто. Фитюлька. Окна заколочены, заткнуты матрасами. В полумраке потрескивает и попыхивает дымом буржуйка.
* * *
Труп старика на углу Жуковской и улицы Маяковского. На глазах моих постепенно вмерзал в тротуар.
1942
На Каменном острове. Апрель 42 г.
Всего не запишешь, что было за минувшие два с половиной месяца.
Четыре часа тащился от улицы Декабристов до Знаменской. Сколько там километров? Четыре? Пять? Вошел в пустую, незапертую квартиру, переступил порог своей комнаты, стал снимать пальто - и зашатался, упал, подкосились ноги. Лежу на спине, не могу пошевелить ни рукой, ни ногой. Голова при этом ясная... Попробовал голос. Что-то крикнул. Кажется:
- Эй, помогите!
Отклика не последовало. Некому было откликнуться. Но речь, слава богу, не парализована.
Почему-то не было ни ужаса, ни отчаяния. Даже мысли о смерти не возникало.
Голова ясная.
Что же делать?
...Часа два читал в полный голос стихи: от Державина до Хлебникова. Потом заснул. Проснулся уже ночью. Темно было и раньше, но тогда жиденькие лучики света пробивались сквозь фанеру на окнах. А теперь стоял полный мрак.
Есть не хотелось. Хотелось пить.