Я слушаю детство   ::   Коршунов Михаил

Им выгодно - все попрятались, никто не заметит. Опять какое-то барахло к предводителю тащили.

- Айда на кладбище! - предложил Минька.

Дождь все сбавлял и сбавлял, пока не превратился в редкий сеянец. Засветились промытые листья тополей, будто в сетях колотилась мелкая рыбешка. Очистилась от копоти и пыли черепица на крышах.

С Цыплячьих Горок спустился растревоженный дождем запах лаванды.

Минька и Ватя поднялись к церкви. Вода прорыла глубокие борозды, кое-где сорвала кусты, вывернула дерн, притащила с кладбища несколько крестов.

Возле церкви было пусто. На звоннице, на ободьях и колесах, сидели продрогшие вороны.

Ребята прошли на кладбище незамеченными. Соблюдая осторожность, подобрались к предводительскому склепу.

Стены склепа напитались водой, почернели. На дверцах висел замок.

Ватя заглянул в щель между дверцами. Темень - никого и ничего.

- И следов никаких, - тихо сказал Минька. - Ты, наверное, обманулся. То были не они.

- Нет, они, - упорствовал Ватя. - Не мог я обмануться.

Ребята начали обходить склеп, искать следы.

Неожиданно Минька сделал знак - не шуми! - присел на корточки возле отдушины. Ватя опустился рядом.

Из склепа через отдушину доносились негромкие голоса. Разговаривали двое.

- Зря ждем.

- Не гунди.

- А ты уверен, что придет?

- Уверен. Сегодня она выходная. Кеца записку передаст: вроде Борис ей свидание здесь назначил.