JК
Якорь - любовь :: Погодин Радий Петрович
Страница: 6 из 14- А когда будем лепить?
- Время покажет.
Чай пить она отказалась. Посмотрела наброски, одобрила - симпатичные, мол, запасные части. Спросила: "А вас как зовут?" - и ушла, улыбнувшись улыбкой самосожженки.
На следующий день, под вечер, когда Алексей Степанович, приспособив старый каркас из стального прутка, привязывал к нему проволокой деревянные бруски и дощечки, чтобы не сползала глина, раздался звонок такой исключительной требовательности, какую могут себе позволить только пожарные.
Алексей Степанович открыл.
Отстранив его рукой, в мастерскую вошел жилец с верхнего этажа в спортивных брюках с лампасами. Посмотрел на него с вызовом и презрением.
- Я Лелькин родитель, - сказал. - Ты ее лепил голую?
На столе среди чайных чашек, пачек печенья и сахара стоял вылепленный утром из пластилина эскиз. Лицо было только намечено, но сходство с Лелей ошеломляло. Алексей Степанович знал, что такого в большой скульптуре он не добьется.
Леля поднималась с табурета кому-то навстречу. Движение ее было в подготовительной фазе - она лишь слегка переместила центр тяжести вперед. Это был тот момент, когда мозг еще не поверил, но сердце уже отозвалось и закипание радости в нем уже началось.
- Лелька, - прошептал Родитель. И воскликнул: - В трусиках!
Алексей Степанович поморщился, отобрал эскиз, поставил на полку повыше.
Родитель прошелся вдоль стеллажей.
- Девок-то. И все бесстыжие.
- Время покажет.
Чай пить она отказалась. Посмотрела наброски, одобрила - симпатичные, мол, запасные части. Спросила: "А вас как зовут?" - и ушла, улыбнувшись улыбкой самосожженки.
На следующий день, под вечер, когда Алексей Степанович, приспособив старый каркас из стального прутка, привязывал к нему проволокой деревянные бруски и дощечки, чтобы не сползала глина, раздался звонок такой исключительной требовательности, какую могут себе позволить только пожарные.
Алексей Степанович открыл.
Отстранив его рукой, в мастерскую вошел жилец с верхнего этажа в спортивных брюках с лампасами. Посмотрел на него с вызовом и презрением.
- Я Лелькин родитель, - сказал. - Ты ее лепил голую?
На столе среди чайных чашек, пачек печенья и сахара стоял вылепленный утром из пластилина эскиз. Лицо было только намечено, но сходство с Лелей ошеломляло. Алексей Степанович знал, что такого в большой скульптуре он не добьется.
Леля поднималась с табурета кому-то навстречу. Движение ее было в подготовительной фазе - она лишь слегка переместила центр тяжести вперед. Это был тот момент, когда мозг еще не поверил, но сердце уже отозвалось и закипание радости в нем уже началось.
- Лелька, - прошептал Родитель. И воскликнул: - В трусиках!
Алексей Степанович поморщился, отобрал эскиз, поставил на полку повыше.
Родитель прошелся вдоль стеллажей.
- Девок-то. И все бесстыжие.