Январь 1944   ::   Пантелеев Алексей Иванович

Из строя несется в адрес красноармеек:

- Эй, вы, ерзац-солдаты!

Те обижаются:

- Сами вы ерзац!

А потом, пройдя мимо, переглядываются, смеются:

- А и верно - эрзац!

Обедал вчера за одним столом с человеком, который сиял необыкновенно: он только что избежал очень большой опасности - в пятидесяти шагах от него разорвался снаряд (на станции Вторая Финляндская, на железнодорожных путях).

Но говорит он больше о другом:

- Вы представляете, какая счастливая случайность: за две минуты до этого с этих путей ушел воинский эшелон!..

Видел матроса из Кронштадта, который сегодня утром приехал в Ленинград. Впрочем, "приехал" - не точно. Из Кронштадта до Лисьего Носа он шел пешком по льду. Это семнадцать километров. А лед на Финском заливе довольно хлюпкий. Машины не ходят.

Вечером звонил Рахтанов. Собирается в Кронштадт. Говорит - на днях туда будут ходить глиссеры.

В холле гостиницы постовой милиционер, зашедший погреться (или, скорее, развлечься), беседует с облезлой (оживающей дистрофичкой) администраторшей:

- Гитлер так прямо и пишет: "Кончено наше дело, беги кто может". Это я не знаю - у кого-то нашли или перехватили его письмо или приказ...

Неисправимые оптимисты мои земляки. Всегда-то и на все строят они самые радужные иллюзии.

В трамвае две женщины-работницы:

- Ну, теперь заживем. Слыхала небось: всех ленинградцев на два месяца в санаторию пошлют.