Четвертая жертва сирени   ::   Клугер Даниэль

По этой причине я и еще двое пассажиров – молодой повеса с нафиксатуаренными усиками и шигалеевский лесоторговец, корпулентный мужчина с изрядной черной бородой, – вынуждены были около часа просидеть в станционном буфете, пахнувшем, несмотря на летнее время, вечной кислой капустой и селедкой. Говорили мы… да, впрочем, ни о чем мы не говорили. Я лишь неодобрительно посматривал на повесу, одним своим видом заставлявшего меня возвращаться мыслями к моему зятю Евгению Пересветову и в который раз задаваться вопросом: не послужил ли щеголеватый инженер («Двоеженец!» – подсказывал мне внутренний голос, все еще державший в мемории книжку Довгялло) роковой причиной исчезновения моей Аленушки? Ко времени отъезда размышления стали уж совсем мрачными, и я окончательно убедился в непременно вредоносной роли господина Пересветова.

Наконец почтовая карета направилась в Казань. Повеса сидел, уставившись в окошко, и чему-то улыбался – как мне казалось, самым зловещим образом. А бородатый лесоторговец мгновенно уснул – пожалуй, еще до того, как щелкнул кнут кучера и экипаж, заскрипев осями, тяжело сдвинулся с места. Я тоже, наверное, мог бы задремать, покачиваясь на кожаных подушках, однако мрачные мысли не отпускали меня, и до самой Казани пребывал я в состоянии бодрствования.