Четвертая жертва сирени   ::   Клугер Даниэль

И худо мне стало от того, что вновь увидел я внутренним взором запрокинутое, страдальчески искаженное лицо судебного пристава, чье сердце, по всей видимости, не выдержало избыточной для немолодого уже человека нагрузки. Я поежился, вспомнив вдруг, что был ровесником покойного. Видимо, от чрезмерной впечатлительности, то и дело овладевавшей мною последнее время, почувствовал я острый болезненный укол в груди слева.

Владимир, не заметивший моего настроения, продолжал говорить о Градовском, все более увлекаясь:

– И ведь как точно подмечено – на двух столпах держится государственный механизм, на церкви и собственности! Все прочее – чепуха, мишура, не более того. Вот эти два столпа рухнут – конец государству! И… – Тут он спохватился, видимо, почувствовав неуместность и несвоевременность подобных речей, отчего сам себя и оборвал: – Впрочем, что это я… Да, так вот, Андрей Николаевич Хардин по доброте душевной позволяет иногда посещать его на дому или в окружном суде, знакомиться с ходатайствами, набираться ума-разума в адвокатских делах. Так сказать, конфиденциально! – В узких глазах Ульянова появилась легкая насмешка. Уж не знаю, что именно вызывало у него веселье – положение поднадзорного, ставшего добровольным помощником знаменитого адвоката, или что другое. О своей ситуации он говорил с легкостью человека, не принимающего сложности всерьез.

Тут Владимир, видимо, понял, что угрюмость моя была вызвана отнюдь не его высказыванием о возможном крушении столпов государства – суждением, которому я в других обстоятельствах жизни непременно дал бы гневную отповедь.