Четвертый эшелон   ::   Хруцкий Эдуард Анатольевич

— Я хотела изучать русскую литературу двадцатого века, даже автореферат писала о «Хождении по мукам» Алексея Толстого. В Ленинграде жили почти все писатели, именами которых мы гордимся. Моя мама работала в литературном архиве, а папа на радио…

— Они живы?

— Нет. Отец погиб в сорок первом под Лугой. Мама умерла за три дня до прорыва блокады. У нее было много друзей… Почти все ленинградские писатели. Они очень любили маму. Она дружила с Анной Андреевной Ахматовой. Вы любите ее стихи?

Сергей задумался на минуту.

Годовщину последнюю празднуй -

Ты пойми, что сегодня точь-в-точь

Нашей первой зимы той алмазной

Повторяется снежная ночь

Пар валит из-под царских конюшен,

Погружается Мойка во тьму.

Свет луны, как нарочно, притушен.

И куда мы идем — не пойму…

Он читал стихи вполголоса. И вдруг сам увидел заснеженный Ленинград, и Мойку, и конюшни эти царские…

— Как здорово, Сережа! Вы любите поэзию?

— Очень.

— Странно. Война, санитарный поезд, старший лейтенант милиции и стихи Анны Андреевны… Странно… Сон какой-то. Помните, у Алексея Толстого? Москва. Осень. Желтые листья. Катя и Даша сидят на бульваре…

— Идет Бессонов, — перебил ее Сережа, — он в форме санитара, и Даша вспоминает его стихи.

О моя любовь незавершенная,

В сердце холодеющая нежность…

Эти?

— Да, вы и их знаете?

— Я вообще люблю Ахматову.

— Вот и ошиблись.