Эра Милосердия   ::   Евгеньева Лариса (Прус

Ты знаешь, что через месяц он должен умереть и ему ничем, ну, абсолютно ничем нельзя помочь. Но он может прожить этот месяц более или менее спокойно, если ни о чем не будет знать. Как ты? Скажешь?

Эра замотала головой.

- Вот видишь. Теоретически никто не любит лгунов, все считают, что искренность - это очень прекрасно, а на деле... Если б я написал в сочинении какое-нибудь вранье, она была бы довольна. Вранье она почитала бы с удовольствием.

- А разве у тебя нет любимого человека?

- Нет, - сказал он жестко. - Уж такой я урод уродился. И потом, я не люблю, когда меня покупают. Право на искренность, знаешь, надо еще заслужить.

- Ты о чем?

- О том, что я предпочитаю писать про образы, - крикнул он, бросаясь к трамваю. - "Образ Онегина", "Образ Чацкого", "Печорин - лишний человек"!..

Это он прокричал уже с подножки трамвая.

Снова и снова вспоминала Эра их разговор. Наверное, он думал об этом и раньше - уж слишком гладко он говорил. В частностях оно вроде бы и было верно - и все равно Эре не хотелось с этим согласиться. Ведь только искренность сближает людей. Как можно дружить, не ожидая ответной искренности? И разве возможна без обоюдной искренности, например, любовь? У человека должен быть кто-то, с кем можно поделиться своими мыслями, мнениями, оценками, короче говоря - всем. Ну а границы искренности? Просто не надо делать людям больно. Но это не имеет ничего общего с враньем...

...Вечером к ним зашел Валерий Павлович, знакомый отца, к которому тот часто ходил играть в шахматы.